Мурманск

Кольский полуостров, Северо-Запад России

Сто страниц истории к 100-летию Мурманска: Мурманцы - Главнамур Кетлинский

Опубликовано
3807 дн. назад

Город первопроходцев

Мурманцы… Именно так называли себя первые жители последнего города, основанного в угасающей Российской империи. Создание Мурманска и других городов края связано с особым кругом людей. Своеобычная такая каста — первопроходцы. Разные, понятное дело, это были люди. Значительная часть — романтики-идеалисты, которых в путь звала мечта о дальних странах и неоткрытых планетах (а Арктика, в принципе Север, тогда была именно такой планетой), из тех, что приезжали сюда за мечтой, в тоске по неизведанному, которое всегда некую тайну скрывает, а вместе с ней и опасность.

Помимо них, конечно, приезжали профессионалы — ученые, моряки, для которых новая земля могла стать предметом исследования, краем, где можно использовать накопленный потенциал, силы свои, профессиональные и человеческие, в полной мере, что называется, в полный рост. Твердый дух, высокий интеллект, желание и умение добиться намеченной цели — вот основные черты людей, из которых сложился костяк населения Мурманска…

Всех этих людей давно уже нет на белом свете. Их судьбы очень разные. Кто-то сгинул почти сразу же в беспощадном огне революции и гражданской войны, кто-то чуть позже — в эпоху большого террора, кто-то прожил долгую и хоть и не простую, но счастливую жизнь, порой бесконечно далеко от родной страны и города, который стал для будущих эмигрантов последним русским городом, который они видели.

Надо сказать, в начальные свои годы, в гражданскую, да и чуть позже, в двадцатые, областной центр представлял собой не слишком радостное зрелище: цепочка бараков да с десяток казенных зданий вдоль Кольского залива. Это потом уж разросся, встал на ноги, стал красив и удобен для жизни. А восход-то вышел трудный. С Севером не пошутишь, а ко всему прочему эпоха, как раз накануне которой появился на карте страны будущий областной центр, выдалась уж очень беспокойная: революции, войны, кровь и смерть. Но — встал, выпрямился…

Кто они были, жители Мурманска 1918—1920 годов, так называемого Белого Мурманска? Попробуем вспомнить мурманцев поименно (хотя бы нескольких), тех, без кого невозможно представить наш край и его главный город той поры.

Путь адмирала

Начнем с одного из первых советских (именно так, хоть и был он контр-адмиралом и дворянином) руководителей Кольского края и Мурманска — Казимира Кетлинского, подробности убийства и место захоронения которого по сию пору остаются загадкой.

Казимир Филиппович Кетлинский родился 27 июля 1875 года в Могилеве-Подольском.

Из польских дворян. Учился в Морском Корпусе, куда поступил в 1892 году, а окончил его в 1895 году 15-м по успеваемости, получил чин мичмана. В 1902 году окончил артиллерийский офицерский класс с зачислением в артиллерийские офицеры 1-го разряда. После чего командирован в Соединенные Штаты, в Филадельфию, где наблюдал за строительством эскадренного броненосца «Ретвизан», затем служил на этом броненосце до марта 1904 года артиллерийским офицером. Отличился во время нападения японских миноносцев в ночь на 27 января и отражения последующих атак брандеров на броненосец. За бой 10 февраля получил золотую саблю с надписью «За храбрость».

В апреле 1904 года назначен флагманским артиллерийским офицером морского походного штаба эскадры Наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке и переведен на броненосец «Цесаревич». В бою 28 июля 1904 года был ранен осколками снаряда, залетевшими в боевую рубку броненосца. После боя в составе экипажа корабля интернирован в Циндао и не принимал участия в дальнейших событиях русско-японской войны.

В 1906—1909 годах служил на ЧФ в должности флагманского артиллерийского офицера штаба командующего Практическим отрядом Черного моря и штаба начальника морских сил Черного моря. В 1910 году был произведен в чин капитана 2-го ранга и командирован в Англию, Италию и Францию для изучения организации военного флота. После возвращения в Россию преподавал в Морской академии. С 1913 по 1916 год снова служил на Черном море в оперативном отделе штаба начальника морских сил Черного моря и флаг-капитана по оперативной части штаба командующего флотом Черного моря. 25 августа 1914 года был произведен в чин капитана 1-го ранга и в декабре того же года награжден орденом Св. Анны 2-й степени с мечами. 6 ноября 1916 года прибыл в Тулон, где принял командование над находящимся там на ремонте крейсером «Аскольд» и вскоре утвердил приговор корабельного суда, приговорившего к смертной казни четырех матросов крейсера, обвиненных в саботаже в связи с произошедшим на «Аскольде» взрывом.

Танцульки вместо лекций

После ремонта в Англии в апреле 1917 года «Аскольд» прибыл в Мурманск, а Кетлинскому указом Временного правительства было присвоено звание контр-адмирала. Он также был назначен Главнамуром — главным начальником Мурманского укрепленного района, то есть, по сути дела, командующим всем северным побережьем Кольского полуострова.

Как отмечал патриарх Кольского краеведения Иван Федорович Ушаков, «Кетлинский решительно боролся с рахлябанностью, дезорганизацией управления, пьянством и другими недугами — наследием февральской революции и нравственного падения значительной части пришлого населения. Многим Кетлинский не нравился. Многие видели в нем скрытого врага нового строя, двурушника или просто считали его классово ненадежным деятелем…».

После Октябрьской революции Казимира Филипповича отстранили от должности и устроили над адмиралом суд — за утверждение смертного приговора матросам «Аскольда» в 1916 году. Допрос вели члены судового комитета «Аскольда» под руководством большевика Самохина. По свидетельству очевидцев, на этом разбирательстве Кетлинский заплакал и в большом волнении заявил: «Сейчас в России совершился переворот в пользу власти Советов. Я лично с сегодняшнего дня целиком отдаю себя на дело революции, и все мои знания, которые имею…». В результате адмирала полностью оправдали, освободили из-под ареста и восстановили в должности Главнамура.

Кетлинский был не просто русский офицер, но и безусловный, отчетливый интеллигент. Крайне показательна история с так называемым Международным матросским клубом, который создали в Мурманске в конце семнадцатого года по требованию матросских комитетов. Матросики жаждали развлечений. Пожалуйте, создали клуб. Кетлинский надеялся, что костяк программы там составят лекции и доклады, в общем, все во славу просвещения. Получилось, к сожалению, иное. «Руководство клуба строило экономику на киносеансах, танцах и буфете… В буфете посетителей привлекали бутерброды и нелегальная выпивка. В конце концов Центромур специальным постановлением учредил контроль за буфетом с целью ликвидации пьянства…». Что говорить, танцульки и горячительные напитки революционную братву интересовали поболе, чем высокомудрые беседы и даже кино…

Ни державы, ни веры, ни флота

Казимира Филипповича убили в феврале 18-го собственные матросы с печально известного крейсера «Аскольд». Кетлинский твердой рукой пытался навести в крае порядок — полубандитам-анархистам с «Аскольда» это не нравилось… Впрочем, есть версия, что это была месть аскольдовцев за тулонский расстрел.

Между тем, как свидетельствовали позже советские руководители, Кетлинский «ни одного вопроса не решал Центрального комитета Мурманской флотилии (Центромура), когда совещался с союзниками у себя в кабинете, то приглашал либо комиссара, либо Самохина, никогда не принимал решений самостоятельно…».

Адмирал похоронен где-то в центре города, в районе Междурейсового дома отдыха моряков, точное место могилы теперь установить невозможно. О Кетлинском есть упоминания и в «Из тупика» Валентина Пикуля, и в автобиографической книге дочери адмирала Веры Казимировны Кетлинской «Вечер. Окна. Люди» (одна из первых мурманских комсомолок, Вера, кстати, стала достаточно известной советской писательницей, долгое время, в том числе и в блокаду, руководила Ленинградским отделением Союза писателей СССР), пять лет назад в романе «Мурманцы», писал о нем и я, тогда же появились и вот эти стихи «Адмиралу Казимиру Кетлинскому»:

Словно кортик, прямой и острый,
Испытавший и бури, и штиль,
Он попробовал полуостров,
Как корабль, сквозь тьму провести.
Незавидная это работа —
В темноте детишек крестить.
Ни державы, ни веры, ни флота —
Сыплются, как песок из горсти.
Где вы, умницы-кондукторы,
Корабельные профессора,
Как без вас с океанским простором
Сможет справиться адмирал?
Русский флот погребен, под откосом
Вражьи слуги победу трубят,
Если собственные матросы,
Словно в тире, стреляют в тебя.
Страшно. Бес с краснозвездным прищуром
Взялся в салки с Россией играть,
Будет класть на нее с прибором
И гармошку на струны рвать.
«Чудище и стозевно, и обло…».
Суетливы шаги за спиной.
Револьверик недужно и подло
Плюнет в душу свинцовой слюной.
И земля, накренившись устало,
Как корабль, поплывет из-под ног,
И притянет к себе, словно тралом,
На февральское, смертное дно.