Мурманск

Кольский полуостров, Северо-Запад России

Ноты покупали с душевным трепетом

Опубликовано
4214 дн. назад

До 15 октября в зале литературы по искусству Мурманской областной научной библиотеки будет работать выставка дореволюционных нотных изданий из коллекции Рулевских «Плачетъ рояль»

Это уже третья выставка, организованная здесь Наталией Васильевной Рулевской, музыкантом-педагогом по образованию, ныне – безработной, но не утратившей своего проявившегося ещё в детстве увлечения – собирать ноты.

«Эти ноты лежали в чулане, в чемоданчике, когда мы жили в Одессе, куда перевели на службу папу – кадрового военного, – вспоминает Наталия Васильевна. – Никто из семьи не занимался музыкой профессионально, может, разве что бабушка или прабабушка. Передали это «приданое» маме-сироте, и я в 1972 году привезла в Мурманск то, что, по моему разумению, было достойно внимания. Листочки были разрозненные, я ещё не понимала, что по номерам нотных досок собирается сборник. Что сообразила, то привезла. Кое-что собрала, кое-что оставила».

Родные Наталии Рулевской жили в Одессе, если верить родословной, до 1927 года. Ближе к Великой Отечественной войне переехали в Ленинград, потом – блокада, во время которой думали не только о хлебе насущном. Во всяком случае, все эти нотные грамоты сохранились.

«Ноты покупаются не как книги, они приобретаются с большим трепетом, – уверена Наталия Васильевна. – Так было раньше. Развлечений было мало, ноты покупали, разучивали, пели, слушали. Ноты в старых изданиях подвергались прекрасной редакции. Это очень сложная работа. Она бывает хорошей или плохой. И от того, кто выпустит ноты, часто зависит и музыкальное образование, и духовный уровень человека».

Сейчас коллекция Рулевских насчитывает около 850 изданий, большая часть из них выпущена до 1918 года русскими музыкальными издательствами и музыкальными магазинами. В то время такие специализированные магазины не только торговали музыкальными инструментами, но и издавали ноты. На выставке представлены около 60 издательств – от Петербурга до Владивостока – «Давингофф», «Детлаф», «Циммерман», «Северная Лира», «Гутхейль», «Нева», «Юргенсон».

— У вас получилась такая коллекция случайно?

— Не совсем. Просто раньше не было такой практики – всё выбрасывать. У нас был чулан, где хранились ноты. Думали, что сохранённое кому-нибудь понадобится. Из того, что здесь было, ничего не переиздано, за исключением, может быть, романсов Прозаровского, Шнитке, Родиона Щедрина, Губайдуллиной. Вы знаете, что сейчас в основном пишут музыку на заказ. Она не требует особого времени для написания, настроя на восприятие. Поэтому мы слушаем что-то из «Дорожного радио» и других радиостанций. Меня удивляет: многие из современников жили во времена Щедрина, но им почему-то импонирует совершенно не это духовное время. Меня преследуют ассоциации из одесской квартиры. Мы все слышали Юрия Марфесси, но многие часто не знают, что поёт он (например, «С одесского кичмана сбежали два уркана». – Авт.) Песни есть известнейшие, написанные Самуилом Покрасом («Мы – красные кавалеристы, и про нас былинники речистые ведут рассказ». – Авт.) Я знала о том, что сохранённые мной ноты – это серьёзные вещи, чувствовала на подсознательном уровне. Когда папа учился в военной Академии тыла и транспорта имени А.В. Хрулёва (СПб), мы слушали эти песни. Я представляю на выставке старых вещей в основном романсы и танцевальную музыку – полонез, мазурку. Никто ведь их сегодня не играет. И мало кто их знает, они неизвестны, за исключением, может быть, вальса «Амурские волны».

— Для кого это выставка? Поймут ли её, пойдут ли смотреть?

— Для девочек было раньше обязательным – играть на фортепиано, но не потому, что это развивает пластику пальцев, а потому, что это развивает мозг. Главное, развивать нежные чувства у мальчиков, чтобы они не были такие толстокожие. Надо развивать у них мотивацию к возвышенному, а это труд очень тяжкий. Фортепиано, скрипка – вообще очень сложные инструменты. Пусть люди придут, послушают, посмотрят, потому что здесь всё настроено на теплоту. Не всегда было всё так, как сегодня в жизни, – сложно. Было всё немножко по-другому.

— Чего вам лично не хватает в этой библиотеке? Я слышала, что к 100-летию Мурманска здесь собираются многое преобразить.

— Мне не хватает лифта (в библиотеке 4-е этажа. – Авт.)

— Возможно, я ошибаюсь, что, только лишь созерцая ноты, человек несведущий мало что поймёт. Может, стоило бы сделать какие-то звуковые записи по этой грамоте, чтобы привлечь посетителей, которых мы хотим приобщить к высокому?

— Мы планировали, что найдём вокалиста, сделаем вечер старинной музыки. Но пока не сложилось. Хочу предложить красивые по оформлению издания. На мой взгляд, очень оригинально смотрится вальс, посвященный русским автомобилистам. Обратите внимание: в начале века по России ездит всего полтора автомобиля, а водителям уже посвящен вальс. Есть вальс «Сон в окопах», Оскар Строк написал, его же – танго «Песнь авиатора». Композиторы пытались идти в ногу со временем.

— Вы не пробовали выносить собранное на аукцион?

— Нет. Может, муж когда-то продаст. Хотя будет жаль. Знаете, мой двоюродный дедушка был старый большевик и давал рекомендацию в партию самому Котовскому. Мне даже показывали тарелки, из которых он ел. А жили мы в доме (одесском. – Авт.), где снимался в легендарном фильме «12 стульев» Сергей Юрский, с потолками в 5 метров 20 см. Но послали нас на Север, и мои родители уже не смогли туда вернуться. Началась совершенно другая жизнь.

^{http://www.polarpravda.ru/poslednie_novost/?newsid=942&page=2}

Больше информации о: Рулевская, музыка, научная библиотека