Мурманск

Кольский полуостров, Северо-Запад России

Сто страниц истории к 100-летию Мурманска: Синусоида мурманского судостроя

Опубликовано
3093 дн. назад

Окончание. (Начало — Первые блины мурманского судостроя, Мурманские «Касатки»)

Параметры взлёта

Мурманская верфь деревянного судостроения в начале 30-х годов стремительно набирала силу. В представительном ежемесячном журнале “Карело-Мурманский край”, выходящем в Ленинграде, уже в конце 1933 года была помещена большая, более чем уважительная статья видного тогда публициста Б. Фаворова под названием “Мурманская верфь”, где говорилось о производственных достижениях молодого предприятия.

“Гордость Мурманской верфи – зверобои. И действительно, после 14-метровых рыбопромысловых ботов, постройкой зверобойного судна длиной 33 метра, шириной 7 метров, водоизмещением 435 тонн можно гордиться.

Зверобойные суда предназначены для промыслов морского зверя: тюленя, моржа, нерпы, белухи, морского зайца и белого медведя в Баренцевом и Белом морях среди льдов. Судно предохраняется ото льда ледовой обшивкой, идущей сплошь в подводной части.

Кроме 200-сильного двухцилиндрового “Болиндера” зверобой оснащен и двумя парусами. Скорость судна в полном грузу при трехбалльном встречном ветре достигает 8 узлов. Судно рассчитано на 4-месячное плавание без захода в порт и пополнения запасов. Экипаж составляют 8 человек команды и 10 зверобоев-промышленников.

Другой тип строящихся верфью крупных деревянных судов – лихтер-фактория. Они принимают улов с рыбопромысловых судов и во время транспортировки обрабатывают рыбу в полуфабрикат, сдавая на береговые рыбообрабатывающие заводы для дальнейшей переработки. Для мелких колхозных ботов это наиболее удобный и совершенный вид рыбоприемного плавучего пункта, сохраняющего дорогое промысловое время.

Наиболее интересный из видов строящихся на верфи судов – это комбайны, не имеющие аналогов у нас в стране. Комбайн приспособлен для комбинированного дрифтерного, тралового и сейнерного лова рыбы, поверхностного и глубинного, в течение круглого года, у кромки льда и в плавучем битом льду.

Размеры комбайна: длина – 32 метра, ширина – 7 метров, высота борта – 3,8 метра, поднимает полезного груза 70 тонн. Двигатель – 200 л. с., скорость – 9,5 узла. Команда – 18 человек, продолжительность плавания – 18 суток.

Для использования ветра комбайн имеет два паруса на грот и бизань мачтах. Судно оборудовано сушилкой, душем, красным уголком, имеет радиоустановку. Имея радиосвязь, может уходить далеко от своих баз, неся не только промысловую, но и разведывательную службу”.

Стрелков и статистика

В этой широкообзорной доброжелательной статье “Карело-Мурманского края” не обойдены вниманием и люди, специалисты мурманского судостроя.

“Всеми своими достижениями верфь обязана хорошо сработавшему основному ядру работников. Организатором верфи, несомненно, надо считать ее директора т. Стрелкова. Работающий с 1927 года заведующий снабжением т. Сапальский (мы говорили о нем в прошлой публикации. – В. С.) всегда вовремя умел доставить необходимый материал, надежды на который, казалось, были потеряны. Налаженная им заготовка древесины сберегла верфи немало средств.

Выросли кадры. Верфь имеет уже не одного мастера, которым был в 1929 году Михаил Панкратьевич Кучин (брат Александра, самого первого здешнего строителя судов. – В. С.), а 6 инженеров и 10 мастеров”.

В дополнение к журнальной статье отмечу, что в Советском Союзе Мурманская судоверфь была единственной, строящей крупные деревянные рыболовецкие и зверобойные суда.

И – статистика стрелковского дела. За четыре года под его руководством верфь выпустила 128 крупных и средних рыбопромысловых судов и 540 мелких, вспомогательных типа шлюпок.

«Зинский период»

В августе 34-го Стрелкова Г. В. отозвали в распоряжение Рыбосудостроя – всесоюзного гостреста, созданного, чтобы объединить под его руководством все производственные организации деревянного судостроения. Во главе нашей верфи поставили Зинского Ивана Лаврентьевича, который до того был первым, то есть изначальным директором Харьковского тракторного завода.

Программой 1935 года предусматривался выпуск 10 комбайнов, 3 зверобоев, 24 “Касаток”, гидрологического судна и ряда мелких посудин – всего на 6 миллионов рублей.

Для нового директора и дело было совершенно новым. Судостроительная хватка, которой обладал Стрелков, у Зинского не обнаружилась. На судоверфь вскоре стали сыпаться обвинения, за которыми в середине 30-х годов уже скоропалительно следовали оргвыводы. В объективных трудностях, которых всегда хватало на судоверфи, начали, не особо разбираясь, обвинять субъектов. А в 37-м вся накопленная прежняя газетная критика в адрес руководства судоверфи была интерпретирована в сторону вредительства.

Зинскому поначалу определили 10 лет лишения свободы. Он обжаловал приговор и, что называется, – на свою голову. В результате на “плодородной” почве сталинской юстиции родилось частное определение, где сказано, что “проектное бюро Рыбосудостроя в 1935-37 гг. спускало на Мурманскую судоверфь явно вредительские проекты, а Зинский, зная об этом, выполнял их без изменений, дополнительно внося ухудшения судостроения за счет применения сырого материала, высверливания сучков и забивкой этих отверстий пробками”.

Не высверливай сучков и не дари альбомы

Особенно показательно здесь обвинение Зинского в том, что он высверливал сучки в материале судового корпуса и ставил пробки. Ведь так требуют законы технологии, а не вредительства.

Теперь Зинского судила уже “тройка” УНКВД, и 15 декабря 1937 года приговорила к расстрелу, который исполнили без проволочек, через три дня.

Собирая всякие обвинения в одну большую кучу, Зинскому вменили в вину и то, что он “в припадке угодливого подхалимства изготовляет роскошные фотоальбомы, каждый стоимостью в 1100 рублей для торжественного вручения разоблаченным ныне врагам народа Светову (упр. трестом Мурманрыба. – В. С.), Абрамову (первый секретарь Мурманского окружкома ВКП(б). – В. С.) и иже с ними”.

Трудно сейчас однозначно определить индивидуальную вину директора Зинского. Во всяком случае, мы имеем официальную бумагу о реабилитации Ивана Лаврентьевича – ни одно из обвинений в его адрес не доказано. Имеем, слава богу, и тот помпезный альбом, который, если быть точными, изготавливался вовсе не Зинским, исполнялся всесоюзным издательством и показывал не только работу Мурманской верфи деревянного судостроения, но и других предприятий всесоюзного Рыбосудостроя. Именно благодаря этому чудом сохранившемуся альбому мы с вами сейчас, через 75 лет, получаем возможность увидеть людей, строивших зверобои, комбайны и “Касатки”, увидеть картину этого строительства.

Вместе с тем в конце 30-х годов для Мурманской верфи деревянного судостроения наступали категорически новые условия существования. Деревянные корпуса судов стремительно вытеснялись стальными. Так распорядилось время.

В том же 1937-м судоверфь приписали к действующему рядом большому судоремонтному заводу. Объединенное предприятие стало называться “Мурманской судостроительной и судоремонтной верфью Главрыбы”.

Именно на МССВ состоялся удачный опыт строительства мурманчанами оригинальных судов с металлическими корпусами, но эту историю мы надеемся высветить несколько позже.

Владимир СЕМЕНОВ, член Союза писателей СССР

^{http://vmnews.ru/proekty/100-stranic/2013/04/01/-sinusoida-murmanskogo-sudostroa}

Начало — Первые блины мурманского судостроя, Мурманские «Касатки»

Больше информации о: Абрамов, Зинский, Кучин, Мурманрыба, Сапальский, Светов, Семёнов, Стрелков, Фаворов